— Как вы нас нашли? Я думала, что «Стен» сгорел, а вместе с ним все следы и наши шансы выжить.

— «Стен» сгорел, — согласился Ларк, — но потрошители слишком долго там скрывались, чтобы уничтожить все свои следы огнем за столь короткое время, что у них было до приезда стражей и конгресса. Если бы не твое связующее послание, Тэс, мы бы вас не нашли, не так быстро. Преимущество во времени всегда было на стороне Стенли, он на шаг опережал следствие, но в этот раз нам помог эффект неожиданности. Потребовались почти сутки, прежде чем мы хоть что-то нашли на руинах и пепелище.

— И что нашли?

— Старую метку портала. Этого оказалось вполне достаточно для поискового заклинания, которое в итоге привело нас к Стенли, а затем к храму и к другим, более молодым потрошителям. Ты молодец, Тэс, я тобой горжусь.

Я взглянула на него из-под мокрых ресниц. Искренние слова согревали изнутри, вытесняя боль и недавнее отчаянье. Я все еще не осознавала, что сижу здесь в безопасности и под защитой, с человеком, которого люблю, ради которого была готова пожертвовать всем, даже собственной жизнью и свободой. И он смотрит на меня с не меньшей любовью.

— Теперь ты всегда будешь рядом, — он заглянул в мои глаза, полные невыплаканных слез. Внутри все разрывалось от желания броситься к нему на шею, забраться на колени, утонуть в его тепле, но останавливали недавно наложенные швы. — Ты поняла? — неожиданно строго вопросил капитан, не услышав от меня никакого внятного ответа. Кажется, я была не в состоянии говорить. — Теперь ты будешь со мной, — твердо повторил он, и сомнений у меня не осталось. Буду. Чего бы это ни стоило. — Ты моя, и никто тебя не заберет, не бойся. Пусть только попробуют, и тогда лично я им не завидую. Это касается и Обители, и конгресса, и потрошителей, которые успели сбежать. То, что случилось — моя ошибка, и я ее исправлю и больше такого никогда не допущу.

Парк говорил что-то еще. Так нежно и ласково, что сжималось сердце… и слезы, слезы, слезы, женские слезы счастья. Всем, включая медиков, было понятно, что он так старается меня отвлечь от того ужаса, что произошел, успокоить, привести в норму. Так и должен поступать настоящий мужчина, только так. Хотя это я должна была его успокаивать, это ведь его тело сшивали иллюзорными нитями, потому как ни одна магия не в состоянии исцелить такие серьезные ранения. Но я не говорила, не могла, язык не подчинялся, и руки дрожали. Я лишь слушала его и впитывала в себя ту любовь и заботу, которые насквозь пронизывали восхитительный, немного хрипловатый из-за акцента голос. Никогда прежде я не могла надеяться, что мужчина, в чей власти заполучить любую женщину конфедерации, будет смотреть на меня как на что-то ценное, дорогое и значимое в его жизни. И эти чувства будут у нас взаимны.

ГЛАВА 30

Этот день тянулся бесконечно. Он длился, и длился, и никак не желал заканчиваться. Вокруг меня постоянно толпились незнакомые люди. Они что-то требовали, кричали и допрашивали. Я пыталась всем ответить, каждый раз повторяла одно и то же, пересказывая все, что знала до самых крупинок, но от меня не отставали. Представители конгресса настаивали на эксгумации памяти, за что одного из них выкинули из медицинского фургончика. Идею с эксгумацией отмели, но из меня выкачали столько крови, что в глазах начало троиться.

— Для следственного эксперимента, — пояснил один из представителей, затягивая жгут на моей руке. — Еще немного.

Леннеру пришлось вернуться в храм. Патрульные стражи вытаскивали на улицу тела, осматривали каждого и закрывали в специальных прозрачных мешках, внутри которых клубилась тьма. С помощью магии останавливали разложение и гниение тел. При необходимости погибшие могли бы пролежать в мешках около двух недель без особых изменений. Потрошителей же бездумно скидывали в яму. Некоторых из них Ларк приказал отвезти в управление для экспертизы, остальных придать огню.

За миссис Морган сразу после битвы отправили дневной патруль в сопровождении Лесли, которого конгресс временно назначил исполняющим обязанности второго капитана города, но что-то мне подсказывает, что никого другого, кроме как хладнокровного мага со вторым резервом, начисто лишенного эмоций и страха, в совершенстве управляющего северной стихией, на месте капитана дневной стражи невозможно и представить. Не удивлюсь, если конгресс, как только все немного уляжется, назначит Лесли смотрителем первого округа и напарником некроманта, который, в принципе, не имеет ничего против этой идеи — работать с Лесли на постоянной основе.

Жену Стенли, миссис Лиану Морган, и его несовершеннолетних детей, двух девочек с первыми резервами и черной магией в крови, стражи задержали на границе конфедерации, когда те пытались скрыться от конгресса в сопровождении нанятых контрабандистов. На мой вопрос: «что с ними будет?» Леннер тактично ушел от ответа.

Весь день, пока стражи расправлялись с телами потрошителей, очищали храм и отыскивали энергетические следы тех трусов, кому по счастливой случайности удалось сбежать, я то и дело проваливалась в дремоту и снова возвращалась в реальность. Жуткая усталость накатывала волнами. Больше семи часов пришлось провести в медицинском фургоне, ожидая, когда стражи закончат и капитан с представителями конгресса разрешат всем уехать.

К вечеру я окончательно провалилась в глубокий сон, полный кошмаров, поэтому в какой момент Леннер перенес меня в свою машину, я не почувствовала, очнулась, лишь когда он открыл дверь и взял меня на руки, как ребенка.

— Мы уже дома, — подсказал некромант, заметив, что я, ничего не понимая, сонно вытянула шею, осматривая особняк.

Поставив меня на мраморную плитку, Леннер убедился, что я могу самостоятельно стоять и, достав из кармана ключи, убрал заклинание защиты, наложенное на дом, снял все замки и распахнул массивные двустворчатые двери, которые ни одна боевая магия не выбьет.

— Не надо, — я, хромая, переступила порог, — я сама могу идти, тебе ведь тяжело, ты ранен.

Леннер нахмурился, захлопнул двери и взмахом руки вернул на дом защитное заклинание.

— У тебя растяжение, — не терпящим возражения тоном напомнил капитан, подхватывая меня на руки. И сделал он это так легко, будто я ничего не весила. — Нельзя тревожить больную ногу, если не хочешь осложнений.

Мы почти поднялись на второй этаж, как внезапно нам навстречу из дальнего коридора в правом крыле вылетела Амалия. Скользнув бесцветным взглядом по Ларку, по его разорванному камзолу и сшитым ранам на шее, по запекшейся крови и усталому, измотанному лицу, девушка покачнулась, а увидев меня, так вообще громко ахнула и схватилась за стену. Видимо, выглядели мы гораздо хуже оживленных в доме.

— Что с вами? — пробормотала она. — Вы же… вы… вы в крови! Может, вам помощь какая нужна?

— Все в порядке, — отмахнулся Леннер, словно ничего и не случилось, обычный вечер, — никакой помощи не надо.

— Но… — девушка остолбенела, — как же так?

Некромант улыбнулся, снова поставил меня рядом с собой, придерживая, и слегка приобнял Амалию. Она беспрекословно прижалась к его камзолу, все еще грязному, разорванному от когтей и потрепанному, явно пребывая в оцепенении от шока.

— Только попробуй умереть, скотина! — дотронувшись до смертельного ранения, умело сшитого нитями, Амалия всхлипнула. Никакие заверения, что произошел несчастный случай на патрулировании, ее не устроили. Она подозревала, что это нечто серьезное, что от нее скрывали все это время, пока шло следствие. — Я не хочу остаться полной сиротой, слышишь?!

— Почему нет? Ты бы стала богатой наследницей, — пошутил Леннер и, посмотрев на меня, подмигнул, поглаживая сестру по вьющимся волосам. Осторожно так, бережно. Я ни на секунду не сомневалась в его чувствах. К сестре. Ко мне. Капитан стражей, у которого целая вселенная помещается в одном лишь взгляде, способен любить, и чувствовать, и разделять эту любовь, как никто другой.

— Не шути так больше! — Амалия ударила его по груди.